Українська православна Церква
Кам'zнська єпархіz
Храм преподобного сергіz радонєжського
Бібліотека імені свzтителz володимира
Александр Слоневский
Ксёндз Мартин Зигмундович Янкевич
Когда-то это должно было случиться. Он уехал. Навсегда. В это не хотелось верить. Здесь всё пропитано его присутствием, наполнено его личностью, его осуществлёнными идеями. Он оставил всё и уехал. И его вещи, книги, картины, его костёл, оставшиеся на своих местах, создавали иллюзию, что он просто вышел на минутку и скоро вернётся. Ещё не осознавая случившегося мы тоскливо смотрим друг на друга: может, произойдёт чудо, епископ передумает и поймёт, как плохо нам без нашего настоятеля …
Я помню его первый приезд в полуразрушенный костёл в 1992 году. Как он мне не понравился тогда этот ксёндз Мартин! Невысокий, со слишком густыми бровями, с рюкзаком за спиной, он плохо говорил по-русски, ставя ударения в
самых невероятных местах, путал слова и казался совершенно беспомощным. Шло время, и этот не самого крепкого здоровья священник всё более раскрывался перед нами, поражая, удивляя и радуя тех, кто попадал под его светлое обаяние.
На людной улице нас остановила незнакомая женщина и попросила объяснить дорогу к центру. Было довольно прохладно, и шёл мелкий противный дождь. Услышав обращение женщины, ксёндз Мартин снял фуражку и, пока я говорил, стоял с непокрытой головой. От этого его жеста повеяло чем-то таким забытым, далёким, утраченным, что незнакомка застыла в изумлении и совершенно не слушала мои слова. Она во все глаза смотрела на человека, так подчеркнувшего её женское достоинство.
Через несколько дней ксёндз Мартин опять вогнал меня в краску. Мы находились в рабочей столовой металлургического комбината, на который попали в поисках помощи для восстанавливаемого костёла. Когда на свободный столик были поставлены тарелки с едой, отец Мартин встал и начал читать «Отче наш». В столовой воцарилась подозрительная тишина. Движение прекратилось, как и стук вилок о тарелки. Все головы повернулись в нашу сторону. Ксёндз Мартин невозмутимо продолжал читать «Отче наш», который казался бесконечным. Рабочие в промасленных спецовках с любопытством и скрытой насмешкой смотрели на странного человека в тёмном пиджаке, который, помолившись, вдобавок ещё и еду перекрестил, а потом и сам перекрестился, но как-то «не по-русски». Положительно, этот ксёндз Мартин и вне пределов костёла оставался священником!
Для Мартина Янкевича Днепродзержинский костёл Святого Николая был уже третьим возрождаемым им храмом, но первым по огромному объёму работ, который предстояло совершить. Выбрав в искалеченной святыне относительно пригодный для жилья угол, в него вселился ксёндз. Он повесил на дверь электрический звонок, и сюда потянулись люди.
Помню в детстве у нас, мальчишек, была такая игра: на лист бумаги насыпалась щепотка дорожной пыли, а снизу под листом водили магнитом. Под воздействием магнитного поля окислы железа, в изобилии содержащиеся в днепродзержинской пыли, принимали правильные очертания, выстраиваясь в некоторые ряды и узоры. Но стоило убрать магнит, и правильность тут же исчезала, рушился порядок, а на бумаге оставалась лишь серая пыль, таящая в себе верные магниту частицы. Не так ли и священники притягивают души и сердца людей, вырывая их одного за другим из серости и бессмысленности существования вне Бога и Церкви?
Как преображается Мартин Янкевич, когда вместо мирской одежды надевает чёрную сутану, а поверх неё литургические облачения и выходит служить воскресную мессу! И пусть он не так ставит ударения, употребляет вперемешку украинские, польские и русские слова, его слушают, затаив дыхание. Кажется, он послан нам судьбой, чтобы мы поняли: выход есть, не всё так безнадёжно. Отец Мартин одинаково мог расположить к себе уверенных, сытых директоров заводов и отчаявшихся, разочарованных во всём людей. Под его влиянием безнадёжное дело восстановления поруганной святыни приобретало черты духовного возрождения, а сам он стал гарантом чистоты этого нелёгкого процесса.
Текст люб'язно наданий автором
спеціально для публікації
на сайті храму преподобного Сергія Радонєжського
Во многом отец Мартин оставался для нас непонятным. С трудом подбирая слова, он говорил о странных и, казалось, ненужных вещах, о нравственных категориях и израненных душах.
- Никакие проблемы строительства не могут стоять впереди человека. Костёл – это не театр, где каждое воскресенье разыгрывается одна и та же пьеса под названием «Месса», это не клуб и не музей. К чему блеск и красота, если храм пуст? Всё это имеет смысл только в том случае, когда костёл служит людям, когда в нём царит христианская жизнь. Мы должны строить храм в своих душах.
Мартин Янкевич, священник Люблинской епархии, издавна чувствовал в себе «восточное призвание». Будучи ещё юношей, он как-то услышал от одного из викариев:
- Поступай, Мартин, в семинарию. Когда в Советском Союзе произойдут перемены, и он откроется для миссионеров, то знаешь, сколько понадобится священников?
Подумалось тогда Мартину: «эх, да когда тот Союз откроется?» Однако то был первый шаг в восточном направлении будущего священника-миссионера. Прошли годы, и 25 июля 1999 года на своей последней воскресной мессе ксёндз Мартин прощался с прихожанами, костёлом Святого Николая и Украиной, которым он отдал семь лет своей жизни.
Кто-то назвал его апостолом. Кто-то Моисеем, за которым пойдёшь через любую пустыню. По приходскому двору за ксёндзом Мартином всегда бегали кошки и собаки, он их гладил, кормил, лечил. Мы все бегали за своим настоятелем, как собачата, и каждый из нас мог бы рассказать свою историю, как его пригладил, обласкал, излечил отец Мартин.
Сколько он возился с нами со всеми! Рассказывал, слушал, убеждал, ободрял, сочувствовал, молился, просто помогал деньгами. Иногда возникала мысль: для чего ему, иностранцу, нужно так заботиться о нашей культуре и истории, или ему мало проблем, связанных с восстановлением костёла? Два года подряд в католическом храме с нарастающим успехом проходили концерты классической музыки, по инициативе настоятеля в костёле проводились резонансные семинары-диспуты по вопросам защиты жизни, а также истории религиозных конфессий края. Невозможно подсчитать, сколько тысяч километров исколесил польский ксёндз в поисках средств и специалистов для восстановления костёла, памятника архитектуры и истории Украины. Сюда за помощью и душевной теплотой шли отовсюду. Все знали: если есть возможность помочь человеку –
Масштаб личности ксёндза Мартина Янкевича выпирал из его скупых рассказов о себе, из почтительного уважения к нему священников, из его необычайно точных и тонких замечаний по вопросам всемирной истории, живописи, этикета, средневековой музыки, сервировки стола, умения собраться в дальнюю дорогу, чтобы не упустить ни одной мелочи. Вдруг оказалось, что наш настоятель лично знаком с папой Иоанном-Павлом Вторым, вот только воспоминания об этом приходилось буквально вытягивать из него силой. Глядя на отреставрированную фигуру Спасителя, пригвождённого к кресту, ксёндз Мартин вдруг сказал: «Знаете, в этих пальцах нет трагизма». Такую фразу мог произнести только незаурядный человек.
Отец Мартин взошёл за амвон.
- Всё идёт во благо, – почти бесстрастно начал он. – Лучше и лучше. По поводу нашего расставанья стоит передать какое-то завещание, слово на прощанье наше. В состоянии ли мы расставаться с людьми, с вещами без ропота, уверенные в том, что Бог заботится о нас?
Наверху за балюстрадой одиноко стояли хористы. В литургическом зале – полные волнения прихожане. В боковом алтаре жёлто-коричневой горой лежал в штабеле дуб. Когда-то ксёндз Мартин привёз его в костёл. Из него уже сработаны входные двери и два больших боковых окна. Но лучше, чтобы не зареветь, не смотреть никуда – ни на людей, ни на предметы, во всём проступает отец Мартин. Сколько раз то ли в шутку, то ли всерьёз, он говорил нам, своим друзьям, что хотел бы умереть в Днепродзержинске. И мы – то ли всерьёз, то ли в шутку отвечали ему: нет ничего проще! Мы подберём для вас место, отче, за оградой костёла ...
- Я глубоко убеждён, что здесь будет расцветать настоящее христианство. Сюда, в костёл, мы приходим искать Христа, а не впечатлений и сантиментов. Может, не увидим отца Мартина больше? Может, и не увидим! Но дай Бог, чтобы мы встретились в Его царстве! Всё остальное, повторяюсь, как старик уже повторяюсь – ерунда!
На последних словах ксёндз почти кричит, успокаивая нас. Кажется, он сейчас сорвётся.
- Много здесь было сотрудников. Не могу не сказать спасибо Сергею Фёдорову, который почти с самого начала со мной: как завхоз, водитель, друг и ещё многое другое. Он всегда был в тени, его нет ни на одной костёльной фотографии, а здесь ничего не происходило без его участия.
Сергей кусает губы и уже откровенно плачет.
- Хотя Сергей и не католик … Хотел бы сказать – ещё не католик … А я убеждён, что Бог его ищет! Даже не ожидал, что я … в такой момент … я человек слабый оказывается.
Ксёндз замолчал, всхлипнул, закрыл лицо руками и застыл, сотрясаемый внутренними рыданиями. Может быть, больше, чем о ком-либо, он жалел об этой душе, которую он так и не успел обратить. Костёл ответил ему слезами. Ксёндз Мартин поднял глаза. Ему так хотелось передать напоследок своей пастве что-то самое важное, самое нужное, квинтэссенцию своего семилет-
- Бог нас призывает. Мы уходим, убегаем от Него, а Он нас ищет, как пастырь своих овец. А мы – ищем Его, часто не зная, что мы фактически Его ищем, что мы страдаем ужасно из-за отсутствия Его любви, а точнее из-за отсутствия нашего ответа на Его любовь.
Раздирая сердце, звучит «Многая лита». Сегодня свершилась прекрасная месса, а мы наполнены печалью и грустью расставания.
………
По пути в Польшу священнику стало плохо. Сердце не выдержало разлуки с приходом, которому столько отдано. Как позже с грустным юмором, сквозь который проступает отчаяние, писал уже бывший настоятель костёла, его сердце «подверглось декомплектации во время прощания с Днепродзержинском». После недели пребывания в кардиологическом отделении Каменец-Подольской больницы ксёндз Мартин всё же доехал в Люблин.
Сейчас уже, кажется, всё позади. Реабилитационные санатории, вышколенный персонал, группа инвалидности. Ксёндз Мартин Янкевич вновь без остатка занят служением людям – он работает с молодёжью, кандидатами на учёбу в духовные семинарии. С высоты своего жизненного и духовного опыта распознаёт, является ли решение юноши его истинным призванием, либо тому следует избрать иное поприще и повременить со вступлением в семинарию.
Он помнит всех нас по именам. Иногда пишет, звонит, передаёт приветы. Вот только приезжает крайне редко. Наверное, робеет и не признаётся самому себе, что робеет окунуться в воспоминания о временах, когда он пробуждал к жизни этот храм и души людей сюда приходящих. Или же, со свойственной ему мудростью, не хочет бередить наши сердца.
Не забывайте нас, отец Мартин!
отец Мартин поможет.
него служения костёлу Святого Николая.